Забытый сад - Страница 138

138

И все же в тетради Нелл не было ни слова, что Уильям ее узнал. Кассандра изучала страницы в поисках намеков, которые могла пропустить. Уильям не сказал и не сделал ничего, что позволило бы предположить его родственную связь с Нелл.

Возможно, конечно, Уильям не замечал, что Мэри беременна. Кассандра знала о таких случаях из журналов и американских ток-шоу. Женщины скрывали свою беременность все девять месяцев. Мэри вполне могла поступить так же, чтобы обмен состоялся. Роза могла настоять на секретности. Она же не хотела, чтобы вся деревушка знала о происхождении ребенка.

Но разве возможно, что девушка забеременеет, заключит помолвку, потеряет работу, отдаст ребенка, вернется к прежней жизни и никто ничего не узнает? Не было сомнений, что Кассандра что-то упустила.

— Похоже на сказку Элизы, правда?

Кассандра взглянула на Кристиана.

— Что именно?

— Да все: Роза, Элиза, Мэри, ребенок. Разве не похоже на «Золотое яйцо»?

Кассандра покачала головой. Название было ей незнакомо.

— Это из «Волшебных сказок для девочек и мальчиков».

— В моей книге нет этого, наверное, у нас разные издания.

— Было всего одно издание. Потому-то книга такая редкая.

Кассандра пожала плечами.

— Я никогда ее не видела.

Руби хлопнула ладонью.

— Довольно! Чихать я хотела, сколько было изданий. Расскажи нам о сказке, Кристиан. Почему ты думаешь, что она о Мэри и ребенке?

— Вообще-то «Золотое яйцо» — довольно странная сказка, мне всегда так казалось. Не такая, как другие, более грустная, с сомнительной моралью. Она о злой королеве, которая вынуждает юную девушку отдать волшебное золотое яйцо, чтобы излечить больную принцессу. Девушка сначала сопротивляется, так как сохранить яйцо — цель всей ее жизни, право, данное с рождения, кажется, так она объясняет. Но королева изводит ее, и в конце концов девушка соглашается, потому что убеждена, что, если не отдаст яйцо, принцесса будет вечно страдать и королевство будет обречено на вечную зиму. В сказке есть персонаж, который играет роль посредника, — служанка. Она работает на принцессу и королеву, но в итоге пытается уговорить девушку не расставаться с яйцом. По-видимому, служанка понимает, что яйцо — это часть девушки и без него у девушки не будет ни цели, ни смысла жизни. Собственно, это и происходит, девушка отдает яйцо и гибнет.

— Ты думаешь, служанка — Элиза? — спросила Кассандра.

— Все сходится, верно?

Руби оперлась подбородком на кулак.

— Дай-ка я уточню, ты утверждаешь, что яйцо — это ребенок? Нелл?

— Да.

— И Элиза написала сказку, чтобы облегчить свою вину?

Кристиан покачал головой.

— Не вину. В сказке не чувствуется вины. Скорее, печаль. Она грустит о себе, о Мэри. И о Розе тоже. Все герои сказки поступают, как считают правильным, но хранительницу яйца не ждет счастливый конец.

Кассандра задумчиво прикусила губу.

— Ты правда считаешь, что сказка, написанная для детей, может быть автобиографичной?

— Не вполне автобиографичной, не в буквальном смысле. Если только с автором не случались весьма странные вещи. — Он поднял брови. — Я только думаю, что Элиза могла превращать истории из своей собственной жизни в сказки. Разве не так поступают писатели?

— Не знаю. А разве так?

— Завтра я принесу «Золотое яйцо», — пообещал Кристиан. — Сможешь сама решить. — Теплый желтоватый свет свечей подчеркивал его скулы, подсвечивал кожу. Он робко улыбнулся. — Волшебные сказки Элизы — единственный голос, который у нее остался. Кто знает, что еще она пытается нам сказать?

Когда Кристиан уехал в деревню, Руби и Кассандра уложили спальные мешки на синтепоновые матрасы, которые он им привез. Они решили устроиться внизу, чтобы погреться у плиты, и отодвинули стол, чтобы освободить место. Ветер с моря тихо задувал в трещины под дверью, в щели между половицами. Дом пах влажной землей сильнее, чем в дневное время.

— А сейчас пора рассказывать истории о привидениях, — прошептала Руби, грузно повернувшись лицом к Кассандре. Она усмехнулась, по ее лицу пробежали тени и отблески света. — До чего забавно! Я говорила, как тебе повезло заполучить дом с привидениями на краю морского утеса?

— Пару раз.

Руби дерзко улыбнулась.

— А как тебе повезло заполучить «друга» вроде Кристиана — красивого, умного и доброго?

Кассандра сосредоточилась на молнии своего спального мешка, застегивая ее слишком внимательно для столь несложной задачи.

— «Друга», который явно считает тебя венцом творения.

— Ах, Руби. — Кассандра покачала головой. — Вовсе нет. Ему просто нравится помогать мне в саду.

Руби весело подняла брови.

— Конечно, ему нравится сад. И потому битых две недели он работает даром.

— Я правду говорю!

— Конечно.

Кассандра спрятала улыбку и продолжила с оттенком негодования:

— Веришь или нет, но тайный сад очень важен для Кристиана. Он играл в нем ребенком.

— И пылкая страсть к саду объясняет, почему он завтра везет тебя в Полперро.

— Простая любезность. Он добрый человек. Я тут ни при чем, никаких особых чувств он ко мне не питает. Я ему вовсе не нравлюсь.

Руби глубокомысленно кивнула.

— Конечно, ты права. В смысле, было бы чему нравиться.

Кассандра глянула в сторону, невольно улыбаясь.

— Так, — она прикусила нижнюю губу, — по-твоему, он красив?

Руби усмехнулась.

— Сладких снов, Кассандра.

— Спокойной ночи, Руби.

Кассандра задула свечу, но полная луна не дала комнате погрузиться в темноту. Серебристая пленка, гладкая и тусклая, как застывший воск, разлилась по всем поверхностям. Кассандра лежала в полумраке и мысленно перебирала фрагменты головоломки: Элиза, Мэри, Роза и, время от времени, совсем не к месту, Кристиан, который поймал ее взгляд прежде чем отвернуться.

138